«Не бойся, малое стадо! » (Лк. 12, 32)

Страх перед чем-либо, кроме Бога, есть признак и условие внутренней несвободы и несовершенства.

О страхе, как признаке несовершенства, говорит апостол Иоанн: В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви (1 Ин. 4, 18). А о страхе, как признаке несвободы, говорит апостол Павел, напоминая христианам: …Вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим. 8, 15).

Связь страха с рабством может проследить любой человек из собственного опыта наблюдения за обществом. И не столь важно, будет ли это страх за свою жизнь, как в тоталитарных обществах, или страх утраты стабильности жизни, как в обществах демократических.

Зная и понимая страхи людей, ими легко манипулировать. Это происходит повсеместно на земле, в самых разных сферах жизни. Используя страхи людей, политики убеждают их выбрать то, что нам невыгодно, а торговцы убеждают купить то, что нам не нужно. Но еще более тонко и умело посредством страха манипулируют людьми бесы, преследуя единственную цель — отвратить людей от Бога. Обращаясь к религиозной сфере жизни, нетрудно увидеть примеры такого манипулирования.

Даже если не рассматривать некоторые западные секты, которые сколотили немалое состояние, пугая людей приближающимся концом света, нам и в церковной православной среде нередко приходится сталкиваться с раздуванием разного рода страхов. Причем, речь идет, к сожалению, отнюдь не о страхе Божием, а о страхе перед антихристом, перед теми или иными глобальными бедствиями, перед новыми паспортами, перед новыми технологиями и так далее. Поражаемые этими страхами, люди совершенно забывают о Боге, иногда доходя до такого исступления, что отпадают от Церкви в разные раскольнические сборища. Так несчастные люди, испугавшись мнимого вреда, в ослеплении бесовском причиняют своей душе настоящий вред.

Всё это показатель серьезного нездоровья в духовной жизни. Серьезного потому, что конец для тех, кто предает себя недугу боязливости, действительно страшен: Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая (Откр. 21, 8).

Чтобы уберечься от вышеупомянутых соблазнов и быть свободным от разного рода манипуляций, надлежит обратиться к святоотеческим советам, научающим подлинно христианскому отношению к страху.

Что есть страх?

Преподобный Иоанн Лествичник пишет, что «страх есть предвоображаемая беда; или иначе, страх есть трепетное чувство сердца, тревожимое и сетующее от представления неведомых злоключений. Страх есть лишение твердой надежды» .

Святитель Григорий Нисский определяет добродетель как благую середину, свободную как от преизбытка естественного чувства, так и от недостатка, «так например в мужестве недостаток его делается боязливостью, а излишек - дерзостью» . Здесь боязливость объясняется как ущербность, проистекающая из нехватки мужества.

То же объяснение дерзости и страха как разных отклонений от добродетели мужества мы находим у преподобного Петра Дамаскина, который подробнее пишет об их различии и опасности для духовной жизни, а вместе с тем и глубинной взаимосвязи: «Свойство мужества состоит не в том, чтобы побеждать и одолевать ближнего, это есть дерзость, стоящая выше мужества, и не в том, чтобы, по страху искушений, уклоняться от деланий о Боге и добродетелей, это, напротив, боязнь, находящаяся ниже его; но в том, чтобы пребывать во всяком деле благом и побеждать страсти душевные и телесные… Две вышеупомянутые страсти, хотя и кажутся противными одна другой, но смущают нас по немощи (нашей); и дерзость влечет кверху и устрашает, поражая изумлением, как бессильный медведь, а боязнь убегает, как прогоняемый пес; ибо никто из имеющих в себе одну из этих двух страстей не уповает на Господа, потому и не может устоять на брани, хотя бы был смелым, хотя бы боялся; праведник же яко лев уповает (Притч. 28 , 1) на Христа Иисуса, Господа нашего, Которому слава и держава во веки» .

В другом сочинении святитель Григорий Нисский пишет о самом чувстве страха как о том, что происходит от «скотского бессловесия», и является само по себе нейтральным движением души, которое, «при худом употреблении ума стало пороком», но, однако, «если рассудок восприимет власть над такими движениями, то каждое из них превратится в вид добродетели. Так раздражительность производит мужество, робость — осторожность, страх — благопокорность» .

Аскетическое отношение к страху

Боязливость, то есть испытывание страха перед людьми, или бесами, или какими-либо событиями в жизни, которые случаются или могут случиться в будущем, есть признак духовного нездоровья христианина, который не должен испытывать страха перед чем-либо подобным. По свидетельству преподобного Исаака Сирина, «человек боязливый дает о себе знать, что страждет двумя недугами, то есть жизнелюбием и маловерием. А жизнелюбие — признак неверия» .

На связь страха с недостатком веры указал и Сам Господь, когда сказал апостолам, испугавшимся бури: Что вы так боязливы, маловерные? » (Мф. 8 , 26).

Эту органическую связь боязливости с маловерием хорошо объясняет святитель Николай Сербский: «У боязливых людей сердце слишком земляное и от того окаменевшее. Слово Божие лучше всего растет при внешних бурях и ветрах, словно горные сосны. Но боязливый, с радостью принявший слово Божие, пугается бурь и ветров и отпадает от слова Божия, отвергает его и снова прилепляется к своей земле. Земля приносит быстрые плоды, а плодов слова Божия надо ждать. При этом боязливого терзает сомнение: “Если я упущу сии плоды земные, которые держу в руках, то кто знает, дождусь ли и вкушу ли плодов, обещанных мне словом Божиим?”. И так боязливый усомнится в Боге и уверует в землю; усомнится в истине и уверует в ложь. И вера, не пустив корня в его окаменевшем сердце, исчезает, и слово Божие, посеянное на камне, возвращается к своему Сеятелю» .

Преподобный Никон Оптинский так передает наставление преподобного Варсонофия Оптинского: «Бояться надо только грехов… А боязливых, сказано в Священном Писании, не любит Бог. Никто не должен быть боязлив, труслив, а должен возлагать надежду на Бога. Почему Бог не любит боязливых, трусливых? Потому что они близки к унынию и отчаянию, а это — смертные грехи. Боязливый и трус — на краю пропасти. Истинный монах должен быть чужд такого устроения» .

Преподобный Иоанн Лествичник определяет боязливость как «дщерь неверия и порождение тщеславия» , и указывает, что это есть греховная страсть, которая проистекает от страсти гордыни: «Гордая душа есть раба страха; уповая на себя, она боится слабого звука тварей, и самых теней» .

О том же свидетельствует и преподобный Нил Синайский, заповедуя: «Не предавай гордости душу свою, и не увидишь страшных мечтаний, потому что душа гордого бывает оставлена Богом и делается порадованием бесов. Гордый ночью воображает множество нападающих зверей, а днем смущается боязливыми помыслами; если спит, часто вскакивает и, бодрствуя, боится птичьей тени. Шум листа в ужас приводит гордого, и журчанье воды поражает его душу. Ибо тот, кто недавно противился Богу и отрекался от Его помощи, впоследствии пугается ничтожных призраков» .

Преподобный Симеон Новый Богослов указывает также на связь боязливости с унынием: «Уныние и телесное отяжеление, от лени и нерадения появляющиеся в душе… приносят разуму помрачение и отчаяние, отчего господствуют в сердце помыслы боязливости и хулы» , «демон боязливости сопутствует демону уныния и нападает вместе с ним, а тот помогает этому и хватает [жертву], и первый наводит на душу страх с очерствением, второй же производит в душе и уме помрачение и расслабление, а также окаменение и отчаяние» .

Святитель Иоанн Златоуст говорит, что «грех… делает человека боязливым и робким; а правда производит противное действие» , а святитель Николай Сербский указывает: «Чревоугодие делает человека унылым и боязливым, а пост — радостным и храбрым» .

По свидетельству святого Симеона, борьба со страхом есть обычное состояние монаха, который находится в начале или середине духовного пути: «Кто стяжал чистое сердце, тот победил боязливость, а кто еще очищается, тот иногда одолевает ее, иногда же бывает одолеваем ею. Кто же вовсе не борется, тот или совершенно бесчувствен и является другом страстей и демонов…, или является рабом боязливости, подвластным ей, трепещет, как младенец рассудком, и боится страха там, где нет ни страха (Пс. 13 , 5), ни боязни для боящихся Господа» .

Преподобный Иоанн замечает, что монахам, живущим в общежительных монастырях, эта страсть реже бывает свойственна, чем отшельникам .

Он же предлагает следующие способы для борьбы монаха с боязливостью: «Не ленись в самую полночь приходить в те места, где ты боишься быть. Если же ты хоть немного уступишь сей младенчественной и смеха достойной страсти, то она состареется с тобою. Но когда ты пойдешь в те места, вооружайся молитвою; пришедши же, распростри руки, и бей супостатов именем Иисусовым; ибо нет сильнейшего оружия, ни на небе, ни на земле» ; «Нельзя в одну минуту насытить чрево; так нельзя и боязливость победить скоро. По мере усиления в нас плача [о грехах], она от нас отходит; а с уменьшением оного увеличивается в нас» ; «Если же мы, от сокрушения сердца, с преданностию Богу, усердно ожидаем от Него всяких непредвидимых случаев, то мы воистину освободились от боязливости» .

А вот что рекомендует преподобный Симеон Новый Богослов: «Не удивляйся, если, когда над тобой господствует боязливость, ты трепещешь, боясь всего, ибо ты еще несовершенен и слаб и, как младенец, боишься страшилищ. Ибо боязливость есть младенчествующая и достойная смеха страсть тщеславной души. Не желай говорить словами с этим демоном или прекословить ему, ибо когда душа в трепете и смятении, слова не помогают. Оставь их, смири разум твой, насколько хватит у тебя силы, и вскоре поймешь, что боязливость исчезла» .

Многие святые отцы предупреждали, что на подвижника нередко нападают бесы, стараясь испугать его, навести «страхование». Святитель Афанасий Великий так передает наставление об этом преподобного Антония Великого: «Какими демоны нас находят, пpиходя к нам, такими и сами делаются в отношении к нам… Поэтому, если найдут нас боязливыми и смущенными, то немедленно нападают, как pазбойники, нашедшие неохpаняемое место, и что сами в себе думаем, то и пpоизводят в большем виде. Если видят нас стpашливыми и боязливыми, то еще больше увеличивают боязнь пpивидениями и угpозами, и наконец — бедная душа мучится тем. Но если найдут нас pадующимися о Господе… и pассуждающими, что все в pуке Господней, что демон не в силах побоpоть хpистианина и вообще ни над кем не имеет власти, то, видя душу, подкpепляемую такими мыслями, демоны со стыдом обpащаются вспять... Душа постоянно да pадуется в уповании; и увидим, что демонские игpалища — то же, что дым, что демоны скоpее сами побегут, нежели нас будут пpеследовать, потому что они кpайне боязливы, ожидая уготованного им огня… и особенно стpашатся знамения кpеста Господня» .

В том же русле лежат и советы преподобного Паисия Величковского: «Если кто боязлив, то не смущайся нисколько, но будь мужествен и возлагай упование на Бога и совсем не обращай внимания на смущение. Не допускай укорениться в себе сему детскому настроению… но считай его за ничто, как бесовское. Раб Божий боится только своего Владыки, Которой создал тело, вложил в него душу и оживил; бесы же, без попущения Божия, ничего не могут причинить нам, но только устрашают и угрожают мечтаниями... будь мужествен, и да крепится сердце твое, и ограждай себя крестным знамением, когда найдет страхование. То место, куда войдешь, огради крестным знамением… перекрестись и, сотворив молитву и сказав: "аминь", войди смело. Если бесы найдут, что мы тверды Господом, тотчас посрамляются и не смущают нас. Будем держать в мысли, что мы в руке Божией. Господь сказал: Се даю вам власть наступати на змею, и на скорпию, и на всю силу вражию: и ничесоже вас вредит (Лк. 10, 19). Будем держать в мысли, что без повеления Божия ни влас главы нашей не погибнет (Лк. 21, 18). Сами ceбе мы причиняем страхование боязливым помыслом… будем помышлять, что одесную нас Бог, и не подвижемся. Бесы следят за нами, как ловцы и внимательно наблюдают за помыслами нашими; каковы мы в помыслах, подобные же подносят нам свои мечтания. Но страх Божий изгоняет страх бесовский» .

Страх Божий

Совершенно иным по отношению к описанным примерам обыденного, человеческого страха, является «страх Божий». Если от обычных страхов, включая даже такой сильный, как страх смерти, христианину надлежит избавляться, как от признака духовного несовершенства, то страх Божий, наоборот, надлежит приобретать и укреплять в себе, и оба этих процесса — стяжание страха Божия и преодоление всех обычных человеческих страхов — являются взаимосвязанными.

Святые отцы постоянно подчеркивали, что страх Божий, поселяясь в сердце человека, изгоняет всякий страх перед чем-либо иным, кроме Бога, и делает человека поистине бесстрашным: «Кто боится Господа, тот выше всякого страха, тот устранил и оставил далеко за собой все страхи века сего. Далек он от всякой боязни, и никакой трепет не приблизится к нему» ; «Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки; а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится» ; «Боящийся Бога не боится ни натиска демонов, ни их бессильных нападений, ни угроз злых людей, но, будучи весь как бы неким пламенем или пылающим огнем, проходя по местам недоступным и неосвещенным ни ночью, ни днем, обращает в бегство демонов, которые бегут от него скорее, чем он от них… Кто ходит в страхе Божием, тот, вращаясь среди злых людей, не боится, имея внутри себя страх Его и нося непобедимое оружие веры, благодаря которым он может и способен делать все — даже то, что многим кажется трудным и невозможным. Но он ходит, как некий гигант среди обезьян или рыкающий лев среди собак и лисиц: он уповает на Господа и твердостью разума поражает их, приводит в смятение их мысли, побеждая их словом мудрости, как жезлом железным» .

«Механизм» этого вытеснения подробно объяснял святитель Тихон Задонский: «Ибо большим страхом уничтожается малый страх, и от большей печали исчезает малая печаль, и большая болезнь делает незаметной малую, как за большим шумом не слышен слабый голос. Печаль века сего и страх временной беды угашаются печалью о спасении души и страхом вечной гибели, как свет свечи — светом солнечным. Этот страх в благочестивой древности вел в пустыни и пещеры, заставлял лучше жить со зверями, чем с беззаконными людьми; лучше питаться травой и кореньями, чем сладкой пищей; лучше скитаться в лесах, чем быть окруженным соблазнами. Этот страх колеблет и самих демонов, бесплотных духов. И демоны боятся геенны, на которую осуждены, и пытаются сделать участниками ее сынов человеческих, чтобы не одним в ней мучиться. Удивительно, что люди не трепещут перед тем, перед чем трепещут демоны-духи» .

Святые отцы уделяли очень большое значение страху Божиему для дела совершенствования души христианина.

По словам преподобного Ефрема Сирина, «страх Господень — кормчий души, источник жизни. Страх Господень просвещает душу… истребляет лукавство… ослабляет страсти» , «изгоняет из души тьму и делает ее чистой» , «страх Божий — вершина познаний; где нет его, там не найдешь ничего доброго» , «в ком есть страх Божий, тот не бывает беспечен, потому что всегда трезвится… и легко спасается от козней врага… Кто же не имеет страха Божия, тот открыт нападениям диавольским» .

О том же свидетельствует и святитель Тихон Задонский: «Окружаемая и хранимая страхом Божиим, душа бывает неподвижна ни на какое зло. И если какое искушение бесовское и злая мысль приходит ей, сразу ужасается и взывает к Богу: “Господи, помоги мне!” и так против зла стоит и борется. Потому страх Божий — корень всех благ. Начало мудрости — страх Господень (Пс. 110 , 10). Ибо кто премудр? Тот, кто везде и всегда осторожно поступает и невидимого Бога видит перед собой» .

Святитель Григорий Богослов, в свою очередь, говорил: «Где страх Божий, там соблюдение заповедей» . Святитель Иоанн Златоуст утверждал, что «страх Божий составляет истинное блаженство» , а преподобный Исаия Отшельник называл его «источником всех добродетелей» .

Последнее утверждение можно объяснить словами святителя Василия Великого: «Как у пригвожденных гвоздями члены тела остаются неподвижны и бездейственны, так и объятые в душе Божиим страхом избегают всякого страстного обуревания грехом» .

Этот же святитель указывал на необходимость определенного баланса между страхом и надеждой: «Зная, что крепок наш Владыка, бойтесь Его крепости и не отчаивайтесь в Его человеколюбии. Для того, чтобы не делать неправды, хорош страх; а для того чтобы, однажды согрешив, не вознерадеть о себе по безнадежности, хороша надежда на милость» .

А святитель Игнатий Брянчанинов указывал на принципиальное отличие страха Божия от обычного страха и даже от любого иного человеческого чувства: «Страх Божий невозможно уподобить никакому ощущению плотского, даже душевного человека. Страх Божий — ощущение совершенно новое. Страх Божий — действие Святого Духа» .

Говоря о действии страха Божия на человека, преподобный Иоанн Лествичник говорил: «Когда страх Господень приходит в сердце, то показывает ему все грехи его» (Лествица, 26.223), и вместе с тем, «умножение страха Божия есть начало любви» (Лествица, 30.20).

В самом духовном чувстве страха Божия различаются степени совершенства, как свидетельствует святитель Игнатий (Брянчанинов): «Есть два страха: один — вводящий, другой — совершенный; один — свойствен начинающим, так сказать, благочествовать, другой — составляет принадлежность совершенных святых, достигших в меру любви» .

Подробнее всего эти степени и действования страха Божия на душу человека описал блаженный Диадох Фотикийский: «Душа, пока остается нерадивой, покрыта проказой сластолюбия, и потому не может чувствовать страха Божия, даже если бы кто непрестанно толковал ей о Страшном Суде Божием. А когда начнет очищаться, углубленно внимая себе, тогда начинает чувствовать, как некое живительное врачевство, страх Божий, пережигающий ее, как в огне, неким действием обличений, и таким образом, мало-помалу очищаясь, достигает, наконец, совершенного очищения. При этом насколько в ней возрастает любовь, настолько же умаляется страх, пока не придет она в совершенную любовь, в которой нет страха, но совершенное бесстрастие, производимое действием славы Божией. Да будут же нам в непрестанную похвалу похвал, во-первых, страх Божий, а наконец, любовь — полнота совершенства во Христе»

Часто один и тот же грех, будучи сделан одним человеком, заслуживает сторично большее наказание, нежели когда он сделан другим, судя по нраву согрешившего, по месту, где грех случился, духовному возрасту, в котором был согрешивший, и по многим другим причинам.

Иоанн Лествичник

Игнатий Брянчанинов

Простите, грешные люди, к числу которых принадлежу и я, недостойный, простите мне, что всякого грешника, изживающего дни свои без покаяния, я назову бесноватым. Бес живет в нераскаянном грешнике, как в своем истинном доме, ибо как в добродетельном, праведном муже живет Бог и он в Боге, так и в окаянном грешнике живет бес и он в бесе, поскольку, по апостолу: «Кто делает грех, тот от диавола» (1 Ин. 3, 8). Итак, всякий ожесточенный грешник – бесноватый. Так как грешник подвержен многим страстям и похотям, то и бес в нем многообразен. Евангелисты по-разному описывают бесноватого отрока. Матфей говорит: «часто бросается в огонь и часто в воду» (Мф. 17, 15). Лука: «его схватывает дух, и он внезапно вскрикивает, и терзает его, так что он испускает пену» (Лк. 9, 39); Марк: «испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеем (Мк. 9, 18). Итак, в одном бесноватом отроке наметились все образы семиглавого змея, все семь смертных грехов. «Внезапно вскрикивает» – это образ гордости, высокомерия и самовосхваления, ибо гордость и высокоумие не умеют молчать, на небеса возносят уста свои, и язык их проходит по земле. «Бросается в огонь» – это образ телесной нечистоты, распаляющейся на скверную похоть. Ввергает «в воду» – это образ сребролюбия и любостяжания, жадно заботящегося о том, чтобы всякое изобилие и богатство всегда текло к нему, подобно реке наводненной. «Терзает его» – это образ зависти, которая, видя благополучие других, угрызает сама себя. «Испускает пену» – это образ объядения и пьянства, а также и случающегося при пьянстве сквернословия. «Скрежещет зубами» – это образ гнева. «Цепенеет» – это образ лености. Всякий, кто хочет изгнать от себя такого семиглавого и многоликого беса, должен иметь многие подвиги добродетелей, но не без Петра, Иакова и Иоанна, то есть не без твердой веры, не без стойкой борьбы со страстями, не без особенной благодати Божией, которая дается усердно ищущим Бога и истинно любящим Его. Без них, а в особенности без присутствия Божия, невозможно избавиться от греховного, многообразного беснования.

Димитрий Ростовский

По причине преступления Адамова расстроились силы естества человеческого, т. е. ум, желание, чувство. Почему может он умствовать, но умствует неправо; может желать, но желаниями неразумными, может являть ретивость <гнев, раздражение, рвение>, но бессмысленно. От сего мысли и помышления его, то, как он о чем думает и как что представляет, и то, что и как чувствует, все это криво и ошибочно. Враг наш диавол с клевретами своими бесами, произведший первое падение, мысленно втесняется в сие наше внутреннее настроение, паче и паче возмущает его и, держа нас в нем, как в облаке каком мрачном, заставляет во всем творить его хотения на пагубу самим себе.

Симеон Новый Богослов

Грех, быв понят душою, ненавидим бывает ею, как зверь зловоннейший; непонятый же он бывает и любим непонимающим его, и, порабощая любителя своего, держит его в плену у себя. А он, несчастный и бедный, не видит, что для него спасительно, даже не думает о том, но полагая, что грех красит его, рад ему.

Антоний Великий

Кто по крещении осквернил себя непотребными делами и грехами, и тело свое, которое есть храм Божий, блудно соделал жилищем похотей, страстей и демонов, для того... потребны и многие другие покаянные подвиги и приемы самоумерщвления и самоозлобления, чтоб умилостивить Бога и возвратить себе то божественное достоинство, которое потерял по причине своей греховной жизни.

Симеон Новый Богослов

Господь говорит: «Когда ты идешь с соперником своим к начальству, то на дороге постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, и судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу» (Лк. 12, 58). Прими здесь во внимание соперника и путь, потом князя, которому подчинен твой соперник. Путь – это наша жизнь; соперник – это противоборствующая сила, преследующая всю жизнь, изобретающая все способы совратить нас с пути, ведущего к Богу; а князь – это князь мира сего, о котором Господь сказал: «Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего» (Ин. 14, 30). Он ничего не обрел в Господе, потому что Иисус Христос «не сделал никакого греха, и не было лести в устах Его» (1 Пет. 2, 22); ничего не обрел в Господе, «Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евр. 4, 15). Когда же обретет в нас многое, привлечет многими путами грехов, какими мы связали себя, и предаст Судии. А Судия, Которому Отец «весь суд отдал» (Ин. 5, 22), приняв нас, обличенных врагом и местником во многих винах, предаст слуге, который приставлен при наказаниях, и он ввергнет нас в темницу, то есть в место мучения, взыскивая с нас и повергая тяжким бичеваниям за самые малые прегрешения, которые мы ставили ни во что. Потому-то Господь советует, пока мы еще в пути с противником, позаботиться о том, чтобы избавиться от него, то есть сделать все для избавления от врага. Иначе в последний час, занявшись нами, «князь» произведет исследование, и если найдет в нашей жизни много своего, предаст нас Судии, обличая и не позволяя отречься, но напоминая и о месте, где мы сделали грех, потому что он был с нами и содействовал нам во всем дурном, и о том, как, в каком состоянии мы грешили. Итак, пока мы властны в своих делах, постараемся избавиться от соперника!

Василий Великий

Грех не есть существенное свойство нашей природы, но уклонение от нее. Подобно тому, как и болезнь и уродство не от начала в нашей природе, но составляют противоестественное мнение, так и деятельность, направленную ко злу, должно признавать как бы каким искажением врожденного нам добра.

Григорий Нисский

Грех - не такой яд ехидны, от которого тотчас по уязвлении постигает мучительная боль, или самая смерть, так что тебе было бы извинительно бежать от зверя или убить его. Напротив того, если можешь, уврачуй брата; а если нет, по крайней мере сам не подвергнешься опасности сколько-нибудь участвовать с ним в его порочности. Болезнь брата есть какой-то неприятный смрад, и его, может быть, прогонит превозмогающее твое благовоние. И тебе можно бы охотно решиться за своего сораба и сродника на нечто подобное тому, что Павел ревнитель осмелился помыслить и сказать, сострадая об израильтянах, т. е. чтобы вместо него, если возможно, приведен был ко Христу Израиль, - и тебе говорю, который часто, по одному подозрению, отлучаешь от себя брата; и кого, может быть, приобрел бы благосклонностью, того губишь своею дерзостью, губишь свой член, за которого умер Христос. Итак, хотя ты и крепок, говорит Павел, рассуждая о брашнах, и благонадежен в слове и мужестве веры, однакож назидай брата и не брашном твоим погубляй (Рим. 14, 15) того, кто почтен от Христа общим страданием.

Григорий Богослов

Святые отцы о грехе осуждения.
Люди, большей частью, судят и о других по себе. Так, постоянно пьянствующий нелегко поверит, что есть люди, живущие трезво; привязанный к распутным женщинам считает распутными и тех, кто живет честно; похититель чужого нелегко поверит, что есть люди, которые раздают и свое.

Человеческий суд никогда не совершается по истине не только потому, что не соблюдаются права, но и потому, что если бы судья и не был подкуплен деньгами или подарками, если бы был свободен от гнева и доброжелательства, то часто самые обстоятельства бессильны открыть истину: или случается какое-либо недоразумение, или не бывает налицо верных свидетелей.

Если бы мы и не совершили никакого греха, то уже один этот грех (осуждение) мог бы свети нас в преисподнюю…

Кто строго относится к чужим проступкам, тот не получит никакого снисхождения к своим собственным. Бог произносит суд не только в соответствии со свойствами наших преступлений, но и с твоим судом о других.

Если, забывая о себе, ты восседаешь, как судья, над другими, то незаметно собираешь сам себе все большее бремя грехов.

Если мы хотим уменьшить свои грехопадения, будем более всего заботиться о том, чтобы не осуждать наших братий, а вымышляющих клевету на них не будем и допускать к себе.

Если уж плохо не обращать внимания на свои грехи, то вдвое или трое хуже судить других; имея в своем глазу бревно, не чувствовать от того никакой боли; а ведь грех тяжелее бревна.

Нам нужно оплакивать собственные пороки, а мы осуждаем других; между тем, не следовало бы делать этого и в том случае, если бы мы были чисты от грехов.

Несмотря на то, что осуждение подвергает… наказанию, а не доставляет никакого удовольствия, все мы бежим на зло, будто стараясь и спеша войти в гееннскую печь не одной, а многими дорогами.

Если нам не позволено судить о жизни друг друга, то тем более о жизни отцов (то есть священников).

… Осуждай не священство, а священника, худо пользующегося хорошим предметом… Сколь многие врачи делались палачами и давали яд вместо лекарства? Но я осуждаю не искусство, а того, кто худо пользуется искусством.

О тебе худо отзывается кто-нибудь? А ты скажи: если бы он знал все, то и не это только сказал бы (обо мне). Вы… удивляетесь сказанному? Но именно так следует поступать.

Я приказываю тебе не судить человека не потому, что действия его не заслуживают осуждения, но потому, что он чужой раб, то есть не твой, а Божий.

Потому мы и бываем строгими судьями чужих грехов, а на свои не обращаем никакого внимания, что не знаем Писания, не изучаем законов Божественных.

Ведь и мы, если невиновны ни в прелюбодеянии… ни в воровстве, зато имеем другие согрешения, достойные многих наказаний. И брата часто называли глупцом, а это подвергает нас геенне, и на женщин смотрели невоздержаными очами, а это равняется совершенному любодеянию; но что всего хуже — не участвуем достойным образом в Таинствах, что делает нас повинным Телу и Крови Христовой. Не будем… строгими исследователями чужих дел, но станем помышлять о своих собственных, и тогда мы не будем так бесчеловечны и жестоки.

… Скажешь, священник не подает бедным и нехорошо управляет делами. Откуда тебе это известно? Прежде, нежели узнаешь достоверно, не порицай, бойся ответственности…
Если даже ты узнал, исследовал и видел, и тогда ожидай Судию, не предвосхищай себе права Христова; Ему принадлежит право судить, а не тебе; ты — последний раб, а не господин, ты — овца, не суди же пастыря, чтобы тебе не быть наказанным и за то, в чем обвиняешь его. Но как же, скажешь, мне он говорит, а сам не делает? Не сам он говорит тебе, — если ты повинуешься только ему, то не получишь награды, — тебе заповедует Христос…
Но, скажешь, священник должен быть лучше. Почему? Потому, что он священник. Чего же он не имеет более, нежели ты? Трудов ли, опасностей, забот или скорбей? Чем же он не лучше тебя, имея все это? Но если он и не лучше тебя, то для чего тебе, скажи мне, нужно губить себя самого? Слова твои происходят от гордости. Откуда ты знаешь, что он не лучше тебя?

Свт. Иоанн Златоуст

У кого сердце в страстях, пред тем никто не свят, но по страстям, кои в сердце его, думает он, что и всякий человек таков же.

Кто всегда размышляет о тех последних наказаниях, которым должен подвергнуться за свои грехи, у того мысли не будут заняты осуждением других.

Неосуждение ближнего служит ограждением для борющихся со страстями под руководством духовного разума. Безумно разрушает эту ограду порицающий.

Кто удручает себя великими подвигами, но уничижает согрешающего или живущего нерадиво, тот губит этим весь подвиг своего покаяния. Уничижив ближнего, он уничижает член Христов, предвосхищая Судию — Бога.

Кто истинно кается, тот не занимается осуждением ближнего, а только оплакивает свои грехи.

Все мы пребываем на земле как бы в больнице. У одного болят глаза, у другого — рука или горло, иные имеют более глубокие раны. Некоторые бывают уже вылечены, но болезнь возобновляется, если человек не воздержится от вредных для него яств. Подобно этому прилежащий покаянию, осуждая или уничижая ближнего, уничтожает этим благотворное действие своего покаяния.

Кто судит ближнего, порицает брата, уничижает его в сердце, обличает его с гневом, говорит о нем плохо при других, тот изгоняет из себя милость и прочие добродетели, которыми обиловали святые. От такого отношения к ближнему теряется все достоинство подвигов, и гибнут все их благие плоды.

Прп. авва Исаия

Авва Исаия, увидев однажды брата, согрешающего срамным грехом, не обличил его, но сказал: «Если Бог, создавший его, видя это, не пожигает его, кто я, чтобы обличать его?»

Если увидишь, что брат впал в грех, не соблазнись и не презирай и не осуждай его, иначе впадешь в руки врагов твоих…

Прп. Антоний Великий

Не осуждай за маловажное, как будто ты сам строгий праведник.

Не будь судьей чужих падений. На них есть Судия праведный.

Если увидишь ближнего во грехе, не на одно это смотри, но подумай о том, что он сделал или делает хорошего, и нередко, осмыслив общее, а не частности, найдешь, что он лучше тебя.

Свт. Василий Великий

Великий грех — уязвленному многими беззакониями не обращать внимания на свои грехи и любопытствовать и говорить о том, что плохого в других.

… Не осуждай иереев за то, что не все они чисты; не твое дело судить и пересуживать епископов Господних.

Вразуми согрешающего, но не осуждай падающего, ибо последнее есть дело злоречивого, а первое — желающего исправить.

Судить позволительно наиболее славным и чистым из пастырей, которые вверены ключи Царствия, а не пасомым и носящим на себе следы греховных скверн.
Если увидишь, что кто-нибудь грязнее всех нечистых и лукавее всех лукавых людей, не проявляй желания осудить его — и не будешь оставлен Богом.

Прп. Нил Синайский

Кто судит чужой порок, скорее сам подпадет обвинению, чем положит конец пороку.

Лучшее о себе слышать плохое, чем плохо говорить о другом. Если кто, желая позабавить тебя, выставляет ближнего на посмешище, то представь себе, что предметом насмешек служишь ты сам, и его слова огорчат тебя.

Свт. Григорий Богослов

Как добрый виноградарь вкушает только зрелые ягоды, а кислые оставляет, так и благоразумный и рассудительный ум тщательно замечает чужие добродетели… Безумный же человек отыскивает чужие пороки и недостатки.

За какие грехи телесные или душевные осудим ближнего, в те впадаем сами, и иначе не бывает.

Если бы ты увидел кого-либо, согрешающего даже при самом исходе души из тела, и тогда не осуждай его, ибо Суд Божий неизвестен людям.

Некоторые впадали в великие согрешения явно, но большие добродетели совершали втайне; и те, которые любили осмеивать их, следили за дымом, не видя огня.

Судить — значит бесстыдно похищать суд Божий, и осуждать — значит губить свою душу.

Прп. Иоанн Лествичник

Грех ближнего (Господь) уподобил сучку, а осуждение — бревну: так тяжело осуждение, что превосходит всякий грех.

Прп. авва Дорофей

Как научиться не осуждать. — М.: «Ковчег», 2017. — 64 с.

По учению святых отцов Церкви грех блуда или прелюбодеяния - один из самых коварных, так как, зарождаясь в душе, поражает и тело. Священное Писание учит: «Ибо извнутрь, из сердца человеческого, исходят злые помыслы, прелюбодеяния, любодеяния, убийства» (Мк 7:21).

На внебрачные связи и измены в Библии есть прямой запрет: «Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет! Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: два будут одна плоть» (1 Кор 6:15-16).

Важно также знать, что к этому греху относятся похотливые помыслы, страсть к непристойным мечтаниям, историям и анекдотам, просмотр порнографических фильмов. Поэтому для того, чтобы победить грех блуда, одного лишь телесного воздержания недостаточно. Необходимо пресекать блудные помыслы, иметь искреннее сокрушение и молиться.

Ведь последствия смертного греха страшны: «Брак у всех да будет честен и ложе непорочно; блудников же и прелюбодеев судит Бог» (Евр. 13: 4).

Мы подготовили подборку высказываний афонских святых и старцев о четвертом смертном грехе - блуде.

Святитель Григорий Палама

"Валяющийся в блуде является общей скверной для Церкви, и посему от такого всем долженствует отвратиться".

"Как при пожаре, если желающий погасить его станет как-нибудь пресекать пламя сверху, нисколько не успеет в деле погашения. Если же отторгнет вещество горючее, пожар тотчас умалится и стихнет. Так и в отношении к блудным страстям, если не иссушить источника помыслов внутри молитвою и смирением, а только постом и умерщвлением тела вооружиться против них, то безуспешно будешь трудиться. Если же источник освятишь смирением и молитвою, то сообщишь освящение и внешнему телу".

Преподобный Никодим Святогорец

"Никогда не позволяй себе смело судить о ближнем, никого не суди и не осуждай, и особенно за этот самый плотской грех, о коем у нас речь, хотя бы кто явно впал в него, но поимей к нему сострадание и жалость. Не негодуй на него и не смейся над ним, но от его примера позаимствуй себе урок смирения и, зная, что и сам ты крайне слаб и на худое подвижен".

"Но так как, силою креста, то есть злострадания и умерщвления удовольствий, – Христос воззвал нас к прежнему нетлению и наслаждению мысленным, то оставь и ты, брат, наслаждение чувственными удовольствиями и возлюби духовное наслаждение, оставь сладострастия плоти и возлюби злострадания ее, чтобы получить нетление, которое приблизит тебя к Богу".

Преподобный Паисий Святогорец

"Когда нас искушает плотская похоть, в этом не всегда виновата плоть. Ведь плотская брань может происходить также от помыслов осуждения и гордости. Сначала нам надо отыскать причину постигшего нас искушения и потом уже предпринимать соответствующие действия. Не надо сразу, не разобравшись, в чём дело, противодействовать плотской брани постом, бдением и тому подобным".

Преподобный Григорий Синаит

"Глубоким рвом тинным почитай мокротную сласть, скверну блуда и печаль о вещественных стяжаниях, коими, будучи отягощаем, страстный ум во глубину отчаяния погружается помыслами своими".

Монах Симеон Афонский

"Когда подвергаешься мысленной брани, а враг все наносит удары, собери свою волю и не уступай. Особенно это касается очень коварных и подобных смертельному яду помыслов блуда, где промедление подобно смерти. Быстрая реакция на злой помысл дает преимущество во времени, и тот, у кого это преимущество, получает возможность в итоге полностью одолеть помысл".

Схимонах Иосиф Ватопедский

"Не брак плох, а плохо прелюбодеяние, блуд, а брак есть лекарство, удаляющее от блуда".

"Если бы я и поныне угождал людям, говорит апостол, то не был бы рабом Христовым" (Гал 1:10).

Как же избежать страсти человекоугодия и слабости к похвалам человеческим? Несомненной уверенностью в присутствии Божием, постоянной заботой об угождении Богу и пламенным желанием блаженств, обетованных Господом. Ибо никто перед очами Владыки не старается об угождении подобному себе рабу к бесчестию Владыки и своему осуждению (8, 195).

Чем обличается человекоугодник? По отношению к хвалящим его он проявляет усердие, а для порицающих не хочет ничего сделать. Святитель Василий Великий (18, 195).

Христос принял оплевание ради нас, чтобы мы презирали человекоугодие и славу мира сего (34, 73).

Горе тому, кто старается и словом, и делом снискать благосклонность людей, а нерадит о правде и справедливости (34, 191).

Горе человекоугодникам, ибо они не могут угодить Богу (34, 195).

Заботься о том, чтобы ради человекоугодия не погубить награды за труды твои, ибо делающий что-либо напоказ лишается воздаяния. Преподобный авва Исаия (34, 216).

О как вкрадчива и как незаметна страсть человекоугодия; она обладает и мудрыми! Ибо действия прочих страстей сразу видны и приводят к плачу и смиренномудрию. А человекоугодие прикрывается словами и образами благочестия, так что людям, которых оно обольщает, трудно рассмотреть его обличья... Какие обличья человекоугодия? Мать этих проявлений и первое из них есть неверие, а за ним, как порождение его, следует: зависть, ненависть, лесть, ревность, ссоры, лицемерие, лицеприятие, служение лишь на виду, оклеветание, ложь, ложное благоговение и подобные этим и не легко различимые и темные страсти. Но хуже всего то, что некоторые восхваляют все это искусными словами как добро, и вред, заключающийся в этом, прикрывают. Если хочешь, то я обнажу отчасти и коварство их: коварный человекоугодник, советуя одному, строит козни другому; хваля одного, порицает другого; уча ближнего, хвалит себя; принимает участие в суде не для того, чтобы судить по справедливости, но чтобы отомстить врагу; обличает с ласкательством, пока, укоряя врага своего, не будет принят им; клевещет, не называя имени, чтобы прикрыть свою клевету; убеждает нестяжательных, чтобы они сказали, в чем имеют нужду, как бы желая даровать им это, а когда они скажут, говорит о них, как о просящих; перед неопытными хвалится, а перед опытными смиреннословит, уловляя похвалу от тех и от других; когда хвалят добродетельных, негодует и, начиная другой рассказ, устраняет похвалу; осуждает правителей, когда они отсутствуют, а когда присутствуют, хвалит их в глаза; издевается над смиренномудрыми и подсматривает за учителями, чтобы укорить их; уничижает простоту, чтобы выказать себя премудрым; добродетели ближних оставляет без внимания, а проступки их сохраняет в памяти. Коротко говоря, всячески уловляет удобный случай и раболепствует лицам, обнаруживая многообразную страсть человекоугодия; покушается скрыть свои злые дела интересом к чужим. Истинные же христиане не так поступают, но, напротив, по чувству милосердия оставляют без внимания чужие злые дела, а свои явно открывают перед Богом. Потому и осуждают их люди, не знающие их намерения; ибо они не столько стараются угождать людям, сколько Богу. (Служа людям, по заповеди, не раболепствуют из-за похвал). Итак, благоугождая Богу, они уничижают себя - за то и за другое ожидают их награды от Господа, Который сказал: "Гордость человека унижает его, а смиренный духом приобретает честь" (Притч. 29, 23). Преподобный Марк Подвижник (66, 527).

Человекоугодник заботится о том, чтобы внешне вести себя хорошо и заслужить доброе слово льстеца, подкупая зрение и слух тех, которые услаждаются или удивляются только видимым и слышимым и добродетель определяют только тем, что чувствуют. Человекоугодие есть проявление добрых нравов напоказ перед людьми и для людей. Преподобный Максим Исповедник (68, 279).

Человекоугодием уничтожается не только любовь к Богу, но и самое памятование о Боге. Епископ Игнатий (Брянчанинов) (111, 257).